«Мы делаем лучшие в мире камины» – говорит Елена Земляничкина. И это не просто слова. «Камины Петербурга», компания, созданная более тридцати лет назад, за это время действительно стала предприятием, которое, будучи успешно в коммерческом плане, всегда ставило перед собой высокие цели. В первую очередь – делать мир добрее и ярче, освещая каждый день теплом каминного огня. И при этом создавать вещи, которые будут востребованы и актуальны много лет спустя. Ибо есть понятия, которые не устаревают, – красота, гармония, мастерство человеческих рук и преданность своему делу…
Откуда берет истоки Ваша любовьк каминам?
Это «сидит» во мне с детства. Я приезжала к бабушке и часами сидела у камина, разглядывая содержимое потертых чемоданов, любуясь старинными открытками, отпарывая с них марки с портретами императоров... И камин стал для меня неким символом счастья, дома, уютного времяпрепровождения.
И детские впечатления переросли в итоге в семейный бизнес?
В школе я увлекалась рисованием, хотела стать – и стала – градостроителем. С супругом, с которым вместе учились в Ленинградском инженерно-строительном институте, после окончания вуза попали на Крайний Север. Прожили мы там два года, получив колоссальный опыт. Вернувшись, я уже не хотела сидеть перед кульманом. Мечтала заниматься масштабной, интересной, «живой» работой. И двенадцать лет отдала капремонту. Это мне тоже многое дало: я теперь изнутри знаю, что такое старый дом, как учесть его особенности.
Сергей же занимался реставрацией, работал над домом Пушкина, памятником Николаю I, над многими другими объектами. И когда в перестроечное время система сломалась, он, чтобы удержать людей, истинных профессионалов в реставрации, создал кооператив. Их команда в течение 15 лет занималась сложнейшей реставрацией Исаакиевского собора, они восстанавливали Инженерный замок, Таврический дворец и т.д. В реставрацию брали в том числе и камины.
И я в какой-то степени увидела в этом выход:из перестроечной действительности, от очередей и талончиков,в то детское ощущение счастья. Мы много спорили, каким должен быть камин, и прежде всего – камин именно петербургский; я была убеждена, что начинать следует с архитектуры, учитывать параметры окон, дверей, высоту потолков… Все это необходимо, чтобы камин соответствовал жилой среде так же, как декорации и музыка должны соответствовать пьесе, идущей на сцене. Появились вопросы, мы начали много читать, копаться в архивах, анализировать. И, конечно, – работать, работать, работать…
В Вашем деле Вам помогают дочери…
Мне нравится, когда мои дочери радуются нашим успехам, переживают вместе с нами сложные моменты, сопереживают, и когда они пытаются помогать – это дорогого стоит. Конечно, это пришло не сразу. У каждой из моих дочерей своя линия жизни и, возможно, они не будут заниматься каминами, а возможно – будут. Я могу только об этом мечтать, и это их решение, и мне это очень приятно. Доверие, которое возникает в работе, не соизмерить ни с чем. Близкий человек внутри семьи вызывает покой и уверенность, ты можешь на него положиться. Это очень здорово, и это очень ценно. Это укрепляет семьи и помогает работе.
А еще здорово, что дело, которым мы занимались столько лет, не пропадет даром. И кто-то понесет его дальше, возглавит его. Хорошо, что это не какой-то чужой человек. Они с этим росли, и это их до сих пор волнует. Мои девочки обе очень талантливые, и я только могу пожелать им огромного успеха в жизни и реализации своих возможностей.
Вы всегда подчеркиваете: успех компании зависит от того, какую команду удается собрать вокруг. Многие Ваш сотрудники трудятся с Вами десятилетиями, Вы создали целую школу профессионалов…
Наша команда – это люди одухотворенные, те, кто всей душой любит музей, реставрационное дело. Конечно, кто-то уходил – у нас очень тяжелая работа. Плюс другая специфика – здесь нет шансов расти по карьерной лестнице. Но зато есть другое: возможность расти внутрь себя. Мы ждем от каждого самого лучшего, на что он способен. Ион ищет свои внутренние резервы и любовь. Радуется он, радуемся мы. Ну и конечно, все, кто у нас работают, – тончайшие профессионалы. Даже если речь идет о фасонных работах, про резьбу я даже и не говорю. Сейчас уже даже не стоит вопрос: способны ли «Камины Петербурга» сделать такую-то вещь? Наши мастера – способны. Хотя, безусловно, есть предел разумного: какой смысл повторять, скажем, скульптуру Кановы?
Вы всегда признаетесь в любви классическим каминам. А занимаетесь ли Вы каминами современными?
Да, для меня всегда высшей похвалой звучали оценки мастеров, сказанные о наших каминах, – «совершеннейшая классика». Например, Илья Глазунов решил, что именно наша фирма должна делать камины для Большого Кремлевского дворца. Когда столь требовательный художник оказывает доверие, считая наши классические камины истинно русскими, интеллигентными, но задающими тон всему пространству, – это дорогого стоит.Классика вечна, классика прекрасна. Так, мы безвозмездно отреставрировали камины для Петропавловской крепости, получив возможность сделать копии с фризов. Сегодня у меня в квартире стоит камин с изумительным фризом работы Брюллова – и он «держит» любую обстановку, становится центром дома.Вот что такое классика.
Но и современными каминами мы занимаемся достаточно много: используем серебрение металла, антикизируем, и подобные камины выглядят очень стильно именно в современном интерьере. Был опыт, когда мы к определенной марке мебели создавали линейку каминов.
В целом у нас обширный каталог, более двухсот моделей, среди которых любой заказчик сможет подобрать себе камин по вкусу. А наша задача – чувствовать, как в будущем будет меняться интерьер, уметь предугадать эти изменения и в какой-то мере отразить их в работе.
Как бы вы определили главные источники успеха Вашей компании?
Это честность – по отношению к самим себе и к заказчикам. Какой бы ни был кризис, а мы их пережили немало, мы никогда не будем делать работу плохо, ставить во главу угла желание продать продукт во что бы то ни стало.
Это пластичность – да, мы не идем на компромиссы по части качества, но мы должны приспосабливаться к правилам ведения бизнеса. Помню, мы поначалу учились на американских курсах. Было непросто – ты не умеешь этого, это непривычно и чуждо, но нужно учиться продавать... Позже мы поняли – они насаждали именно американское видение: что компания должна постоянно развиваться, расти. Сейчас я думаю по-другому. Мне близка модель небольших итальянских семейных компаний. Мы работали в разных форматах – компания насчитывала и сотню человек, и тридцать, как сейчас. Мы перестраиваемся, учимся делать большие проекты небольшим составом. Жизнь не стоит на месте, и часто нужна смелость сделать шаг, пойти на непопулярные меры во имя того, чтоб дело существовало. Чтобы те, кто умеет руками что-то делать, могли трудиться.
А главное – это, конечно, любовь к каминам. Сейчас мы готовимся к реконструкции на Шпалерной, где в отеле будут стоять камины эпохи Франциска Первого. И я уже представляю, как красиво можно это сделать! Как приятно будет с этим чудом соприкасаться, вернуться в ту эпоху и возродитьпредметы с тем качеством, которое позволяет современный уровень. Мы сами себе сдаем экзамен. И наш главный успех – мы готовы это делать, мы не устали.
Чем, помимо производства каминов, вы занимаетесь?
Художественной обработкой камня, цветных металлов – например, чеканим бронзу, покрываем ее золотом, создаем специальные ингибиторы, чтобы повысить долговечность покрытий. Время от времени занимаемся реставрационными работами, но глобальные объекты не берем. Это скорее «точечные» интерьерные работы, когда к нам приходят старые клиенты, которым мы просто не можем отказать. И это всегда уникальные объекты, выстраиваемые под конкретного человека.
Бытует мнение, что камин – это чересчур дорогое удовольствие. Как Вы считаете: это роскошь или необходимость?
Я не понимаю дом без камина. С него начинается настроение дома, это остов, который все держит и объединяет. Как я говорила, у меня дома классический камин. И вот что интересно – какое-то время в квартире жила моя дочь. Она выстроила интерьер под себя: в таком французском, богемном стиле, там стояли швейные манекены, какие-то изящные девичьи вещички… И в этот интерьер классический камин вписался не менее гармонично! Камин, если у него верные пропорции, он правильно вписан в помещение, – это произведение искусства, задающее тон всему дому. Вокруг него всегда будет что-то происходить… А еще камин – красноречивое свидетельство вкуса владельца, его взгляда на мир, его понимания красоты.
Для тех, кто отличается практичным взглядом на вещи, отмечу, что это еще и великолепное вложение средств. Сейчас кусочек мрамора не купишь за те деньги, за которые раньше можно было целый камин сделать.
Да, это недешевое удовольствие. Но и хорошие светильники, и качественная мебель – все требует денег. Важно, чтобы вещь того стоила. Мы с дочерью как-то сидели в старинном кафе в ГУМе, и я говорю: «Посмотри, как это сделано, как выполнены на уголках сопряжения мрамора! Ведь эти столешницы не менялись сто лет. Когда-то владельцы не пожалели денег, и мы до сих пор этим пользуемся». Я придерживаюсь мнения: если пока не можешь приобрести достойную вещь – повремени, но сделай выбор в пользу истинного качества.
О чем Вы мечтаете?
«Камины Петербурга» как-то делали ряд проектов в Швейцарии, и недавнопришла просьбаоткрыть там салон. Это было бы здорово: приобрести красивые виды мрамора, сделать камины и показать именно русскую коллекцию в Монако, Ницце, Париже... Русский классицизм – особое, очень интересное явление, с европейскими, но такими разными корнями. Если Чарльз Камерон проектировал камины для Екатериниского дворца – он привнес в них английское видение. Немецкие корни Андрея Штакеншнейдера отразились в его работах, ведь каждый великий архитектор камины проектировал сам и отражал в них свои истории. Но, кстати, каминов в духе русского классицизма мы сделали больше, чем всех остальных. Они продаваемые, хорошо вписываются и правильно «ведут себя», к ним легко приспособить разную мебель.
Каким будет камин конца 21 века?
Конечно, приходят биокамины, электрокамины, камины-рамы не теряют актуальности. Но, в общем-то, не так быстро все меняется. Мы вряд ли перестанем любить то, что нам нравится рассматривать в европейских и русских музеях, – красивые пропорции, красивые камни, искусная резьба…
Моя мама частенько задавалась вопросом: что мы будем делать через десять лет, когда все поставят камины? Но строительство красивых домов сейчас идет в куда большем объеме. Людей, желающих жить в комфортном, стильном интерьере, меньше не становится. И классика точно не умрет. Да, нам надо совершенствоваться и понимать, что будет дальше, как будут изменяться технологии. Но у нас много ручного труда, а руки – это все равно главное. И к нам будет приходить человек, которому это нужно так же, как и мне, кто ценит ручную работу и вечную классику. Для такого человека мы и работаем.
